Весенняя луна

???????????????? ?? ????????? ?????????????????? ???????? ??????????. ???? ??? ??? ?? ??????????? 18, ?????????? ???????? ????.



Над Гиблыми Чащобами повисла желтая луна, похожая на глаз. Чащобы давно не оправдывали своего названия, в них кишела жизнь; с тех пор, как Темный Вождь был повержен, долина опустела, и лес быстро занимал освободившееся пространство, явно намереваясь со временем скрыть под мхами и ползучими кустарниками весь замок.

В лес пришла весна, и под каждым кустом фыркало и пищало, предаваясь радостям размножения. Кхра зевнул. По весне, глядя на всю эту суету, он томился от скуки, не в последнюю очередь оттого, что развлечься было не с кем. Он был, в целом, не против одиночества, так оно было проще жить. После войны все орки поразбегались, улетел на своих гигантских нетопырях колдун, рассыпались в пыль умертвия. Жил одно время в северной башне братан-орк, из того же выводка, что и Кхра, но дружбы с ним у орка не было. Поделили территорию негласно: восточное крыло – Кхра, северная башня – братану. Остальное в Последней Битве порушилось.

Братана сгубила весна: притащил, дурень, сиськастую девицу из деревни за лесом. Все бы ничего, да девка оказалась боевая, на границе и баб, и малых детей растили воителями. Кхра видел издалека, как она уходила, взвалив на плечо узел с серебряными подсвечниками и прочими богатствами – видно, у братана была нычка, потому что вообще-то оттуда все расхитили еще в первые дни после войны.

Над башней неделю покружили вороны, и больше братана орк не видел. Теперь, когда весной закрадывалась мыслишка пробраться через чащу до деревни, Кхра вспоминал эту девицу, и желание одиночества побеждало.

С тех пор, как кончилась война, прошло уже немало лет. Орк привык к мирной жизни. Охотился, ставил силки на кроликов да птиц – лес уж и позабыл о том, как вековые дубы срубали на тараны, молоденькие дубки – на луки. Непуганная дичь подходила к самым развалинам. Из кислого дикого винограда орк давил дрянное, но крепкое винишко. Спал не на соломе, а на самых натуральных перинах, лично вытащенных из-под обломков где-то там, где раньше была спальня самого Темного Вождя. Перед сном, ясное дело, любил погонять шкурку. И жизнь, в общем, была неплоха.

Кхра неторопливо, старательно обглодал косточку, обсосал, причмокивая. Перепелка попалась славная, жирная. Он поднял кость на уровень глаз, совместил с луной, довольно гыкнул: кость разделила луну пополам, как вертикальный зрачок.

Факел чадил и потрескивал. В эту пору уже появились комары, бабочки и прочяя летучая мелюзга, и всех их тянуло к огню, будто там было медом помазано. Обгорелые комары сыпались на стол, прямо на перепелку; орк находил, что они придают мясу пикантный привкус. Это было некоторым образом справедливо – есть их: летом с болот приходили тучи гнуса, и тогда они ели орка.

Кхра вытер сальные пальца о бедра. С наслаждением рыгнул, горделиво поглядел в сторону леса, где шорохи на мгновение стихли и все живое прислушалось к грозному звуку. Зевнул, поглядел опять на луну, поднявшуюся уже довольно высоко и слегка побледневшую. Почесал яйца, тут же почувствовав, как они подтянулись. Лениво ухватился за потяжелевший елдык, согнал шкурку к основанию, потом натянул на конец, гыгыкнул, глядя на кожные складки, сложившиеся в розочку. Оттянул опять, и натянуть обратно уже не смог – елдык встал, горделиво выпрямился. Погонял шкурку туда-сюда, потискал свои тугие яйца.

Факел мигнул, особенно громко треснул, и что-то размером с хорошую белку, пискнув, рухнуло в кружку с вином, забрызгав весь стол. Орк удивленно моргнул и заглянул внутрь. На дне, будто в маленьком пруду, сидел кроха-фейри, кашляя и тщетно пытаясь подняться – не иначе как нахлебался.

Кхра вытряхнул его на ладонь, и тот уселся, как на лошадь, свесив ноги по обе стороны. Ножки у мелочи были едва толще орочьего пальца, а сам он был прехорошенький, остроухий, с черными глазами-бусинами. Пацан, - отметил Кхра, глянув между раздвинутых ног. Все его одежки из цветочных лепестков разлетелись, и на фейреныше были только бусы из ягод.

Оправившись от падения и купания в вине, фейреныш огляделся, на мгновение в ужасе уставился на орочью морду рядом, затем отчаянно подпрыгнул, но вместо того, чтобы взлететь и умчаться прочь, лишь неловко плюхнулся обратно. Он попытался снова, но совершил нелепый кульбит и опять очутился на ладони, носом в лужице вина и выпятив кверху гладенькую попку. Кхра гыгыкнул и слизнул капельки вина с бедрышка мелкоты. Фейреныш молниеносно перевернулся и отшатнулся в ужасе, притиснувшись спиной к пальцам орочьей руки, на которой сидел, как в кресле. Орк причмокнул от удовольствия: от малыша пахло цветами, кожа его была явственно сладкой. Вот чего не хватало вину – меда! Кхра облизнулся. Фейреныш в панике перебирал ногами, пытаясь отползти, но пятиться было некуда. Почему он не улетает? Кхра ухватил малыша, покрутил так и эдак и обнаружил подпаленные крылышки. Вот же дурачье...

Пахло от него просто изумительно. Кхра высунул язык и лизнул фейреныша в спину. Съесть его, что ли?.. Такие тоненькие косточки только так хрустели бы на зубах! Но ужин был плотный, живот натянулся как барабан. Ладно уж, пускай живет мелочь... Разве что так, для вкуса обсосать. Кхра сунул в рот тоненькие фейрячьи ножки, и малыш отчаянно заверещал, колотя кулачками по руке орка. Сладенькие ноги дрыгались, били по зубам. Орк выплюнул их, распластал добычу на ладонях, бережно, чтобы не переломать, и лизнул от щиколоток до шеи. Фейреныш всхлипнул и обмяк. Кхра испугался, что ненароком придушил игрушку, но тот дрожал и мигал глазенками. Кхра лизнул еще пару раз, и тут фейреныш заерзал, пискнул не испуганно, а как-то по-особому, и бессильно раскинул колени. Между ног у него торчал напряженной членик, будто пестик у цветка. Орк расхохотался, и испуганный громким звуком фейреныш снова сжался в испуге. Вот так забава... Высунув язык, Кхра ткнул им мелкоте в промежность, лизнул его ладный округлый задик, и фейри снова обмяк, позволяя делать с собой что угодно. Кхра пощекотал кончиком языка его смешной пестик, вызвав у фейреныша протяжный писк. Мелкий задрал ноги, подставляя под язык свою крохотную дырочку. Кажется, весенняя луна доконала и фейри тоже... Давя смех, чтобы не пугать малыша, Кхра ссадил его на свой мощный елдык, поникший было, но немедленно выпрямившийся, как только к нему начали проявлять интерес. Фейреныш завертелся, оседлав этот мощный столб едва ли не с него ростом, огляделся сперва с ужасом, затем с любопытством. Ухватившись за медную серьгу, венчавшую орочий елдык, малыш принялся тереться об него всем телом, потом взгромоздился животом на лиловый конец и повис, покачиваясь, будто бабочка на цветке. Кхра почувствовал что-то странное и крякнул, поняв, куда этот нахал всунул свой маленький пестик. Это было ужасно весело, из тех историй, что по пьянке рассказывают приятелям: как большого грозного орка выебал крохотный поганец-фейри. Похохатывая и стараясь не мешать мелкоте трепыхаться, Кхра обхватил свой мощный елдык и принялся потихоньку подрачивать.

Фейреныш тем временем перевернулся и стал вжиматься задом в серьгу, вталкивая навершие в свою крохотную дырочку. Когда это ему удалось, малыш грациозно выгнулся, тряхнул волосами и принялся двигаться, с трудом удерживаясь на скользком орочьем конце. Он поднимался и опускался, Кхра видел, как медный шар скрывается у него внутри и снова выползает, растягивая порозовевшее отверстие. Вид этой крохотной хорошенькой игрушки, развратно ебущей себя, оседлав его елдык, заставил его содрогнуться от удовольствия и выстрелить струю густого семени. Фейреныш под напором сковырнулся с орочьего конца и приземлился на колени Кхра задом кверху, залитый семенем с ног до головы.

Довольный тем, какой неожиданный и забавный подарок приподнесла ему весенняя луна, Кхра вылизал фейреныша дочиста, посадил в кувшин и отправился спать.

Наутро, вытряхнув на постель взъерошенного и недовольного таким обращением кроху, орк тщательно осмотрел его поврежденное крылышко. Фейри был весь такой красивый, и только это несовершенство портило всю картину. Капнув древесного клею, Кхра ловко приладил на место разрывов хрупкие крылышки ночных мотыльков, тельцами которых всегда был усеян его стол. Теперь смотрелось куда лучше. Фейреныш несмело махнул; новые крылья получились потяжелее, но ему удалось вспорхнуть. Восторженно щебеча, он навернул пару кругов вокруг орка и шустро скрылся в листве за окном, прежде чем орк сообразил, что маленького пленника больше ничто не держит.

Однако Кхра не пришлось долго тужить о потерянной игрушке. Вечером, когда он, по обыкновению, дрочил перед сном, кроха-фейри влетел в окно и стиснул орочий елдык в крепком объятии, как будто встретил старого друга.

Весенняя луна никому не давала шанса на одиночество.




Ноябрь 2012