Коробка

Законодательство РФ запрещает несовершеннолетним просмотр материалов. Если вам еще не исполнилось 18, немедленно покиньте сайт.



Подловили, как назло, в подворотне: ни в подъезд юркнуть, ни на улицу выскочить. Правда, Славка давно перестал от них бегать — гордость не позволяла. Выросли в одном дворе, считай, за одной партой в школе отучились. Сколько лет уже знал их. Да и что они сделают, в конце концов... Ну, мелочь придется отдать. Может, телефон приглянется, хотя Славка нарочно таскал старый, исцарапанный и с одноцветным экраном. Пару лет назад и этот отбирали раз-другой, приходилось потом выкупать, да и то — отдавали по дешевке, только чтоб на пиво хватило. Эти сидели потом в убитом москвичонке, что одним колесом стоял на кирпичах, слушали музон и ржали, как раз под славкиным окном, попробуй заснуть. Когда они совсем уж бушевали, приходил участковый, живший в соседнем дворе, и проводил строгую беседу — забирать их, по сути-то, было не за что. Лет пять назад, еще несовершеннолетних, участковый пытался привлечь их за отобранную у прохожих мелочь, но добился только того, что один-другой отец-алкаш снял ремень и занялся запоздалым воспитанием, разумеется, без толку. Сейчас это было просто несерьезно: здоровые лбы, да к тому же заявлений на них никто не писал. Жильцы терпеливо ждали, когда этих недоумков загребут в армию.

Трое загородили проход, еще две тени выползли из-за спины и легли рядом со славкиной. Он нашел глазами Вадима и успокоился.

Вадим был чуть постарше, уже отслужил и заметно отдалился от приятелей. Жильцы говорили — наконец поумнел, хотя тот иногда зависал по ночам в прокуренном москвичонке и все еще отзывался на старую кликуху «Жбан». Славка, впрочем, всегда считал его самым приличным человеком в этом детском саду. При нем и денег не отбирали, и телефон оставался цел.

— Литвинов, я тебе сколько раз говорил? — Вадим подошел вразвалочку, протянул руку, сдернул резинку со славкиных волос. — Ходи так.

Это был неизбежный ритуал. Славка давно привык и не дергался, стоял спокойно, пока Вадим ерошил ему волосы. В этом было, наверное, что-то унизительное, и Славка обычно старался сам стянуть резинку и сунуть в карман, едва завидев Вадима на горизонте, но не всегда успевал.

— Кукла, — заржал один из свиты по кличке Череп, и Славка не сдержался:

— Ничего, вот скоро посадят тебя — и будешь ты куклой у какого-нибудь старого борова...

Череп, говорили, связался с домушниками и ходил под статьей, так что для него будущее в местах не столь отдаленных могло очень скоро обернуться реальностью. Шутить об этом, впрочем, вряд ли стоило: Череп тут же набычился, желваки заходили:

— Ты че вякнул сейчас, э?

— От тебя так пахнет, как будто ты уже тренируешься у параши спать, — сказал Славка, понимая, что нарывается, но остановиться уже не смог.

Череп толкнул его в стену, вышибая воздух из легких, занес кулак, сверкнув дешевым перстнем, и в следующую секунду скулу обожгло болью. Из глаз посыпались искры. Славка охнул, запоздало вскинул руки, но Черепа тут же как волной снесло: Вадим отдернул за плечо. Из армии он вернулся накачанный, не чета этим задохликам, по утрам крутился на турнике во дворе, да так, что все женское население начало вставать пораньше.

— Ты охренел, совсем дурак, что ли? — рявкнул Вадим, тряхнув Черепа. — Хочешь, чтобы он в ментовку пришел со следами побоев на лице? Там только этого и ждут, забыл, что тебе участковый говорил? Одна жалоба — и все, привет!

Череп, ворча и потирая плечо, отступил. Потом, будто что-то сообразив, оглянулся:

— Меня здесь не было, ясно? — И, пустившись рысью вдоль стенки, скрылся за углом. Остальные заржали, провожая его взглядами. Вадим обернулся к Славке, схватил за локоть, повлек за собой во двор.

— Куда ты меня тянешь?.. — пробормотал Славка, покорно следуя за ним, и осторожно тронул скулу. На пальцах осталась кровь.

Вадим не ответил, затащил в подъезд, втолкнул в какую-то квартиру — кажется, он жил тут, Славка не знал точно.

— Ложись, — сказал Вадим, отпустив, наконец, его локоть в маленькой комнатушке, и полез на антресоли за аптечкой.

— Да ладно, царапина ведь... Я залью одеколоном дома и все.

— Дурак. На лице же, шрам оставишь.

Славка опустился на видавший виды диван, положил голову на подлокотник и позволил Вадиму поколдовать над его скулой: он в этом разбирался лучше, Славка не дрался с детства. Руки у Вадима были осторожные, пахло от него чем-то вкусным, вроде вишневого табака. Славка даже пожалел, что тот управился быстро.

— Доктор, я жить буду? — спросил он, когда Вадим закрыл аптечку.

Тот фыркнул и достал из шкафа бутылку.

— Анестезию?

— Я водку не пью, — ответил Славка, но Вадим только отмахнулся:

— Я тебе «отвертку» сделаю, с соком.

Славка и оглянуться не успел, как в руках у него оказался стакан.

— По-моему, анестезию делают до, а не после, — сказал он, осторожно отхлебывая, — какой-то странный у вас тут госпиталь, доктор. И ни одной медсестры с декольте, что характерно.

Он оглядел плакаты на облезлых стенах — Кобейн, какие-то культуристы, Рэмбо, всякое старье из журналов.

— А чего медсестер на виду держать, — легкомысленно рассмеялся Вадим, — девок полный интернет.

Выудив из кармана телефон, он потыкал пальцами в тач-скрин и плюхнулся на диван рядом со Славкой, больно толкнув бедром.

— Такая подойдет? После хорошей порнушки подрочил и спишь как младенец...

Славка заглянул в экран. На невзрачном мужике скакала ярко накрашенная девица, потряхивая силиконовыми грудями, по форме точь-в-точь как бабушкины котлеты.

— Своим дебилам рассказывай, что дрочишь на эту фигню. Зачем ты меня притащил сюда?

Вадим выключил видео и отшвырнул телефон.

— Может, я тебя задобрить решил, чтобы ты на Черепа заяву не написал.

— Врешь.

— С чего б?

Славка пожал плечами.

— Ну ладно, — сказал Вадим, — хочешь правду — получишь правду, не жалуйся только потом.

Он залпом осушил свой стакан и вскочил с дивана. Выдвинув ящик письменного стола, он сунул руку под старые тетради и выудил потертую картонную коробку из-под конфет, и как только он взял ее в руки, лицо его изменилось, весь он как-то неуловимо изменился, как будто прикоснувшись к святыне.

— Литвинов... — начал было он, но замолк. Славка с удивлением обнаружил, что Вадим покраснел, будто его поймали на чем-то таком постыдном, что и произнести вслух не получается, лицо его пошло пятнами, пальцы стиснули край коробки.

— Ну давай уже, раз начал, — сказал Славка, протягивая руку, и Вадим молча отдал сокровище ему.

В коробке лежали резинки для волос, десятки, разных цветов и размеров: черные, коричневые, яркая сиреневая, импортная, пара штук совсем старых, одна серебристая, одолженная у двоюродной сестры...

— Это что, все мои?!

Вадим кивнул.

Все резинки, стянутые с его волос за последние пять или семь лет. Славка почувствовал, что губы расплываются в улыбку.

— Шел бы ты домой, Литвинов, — пробурчал Вадим и отобрал у него коробку.

После этого они не виделись пару дней, потом однажды вечером Славка шел мимо хромого москвичонка и, хоть видел издалека, что Вадим идет ему наперерез, не стал прятать в карман очередную резинку. Вадим, как обычно, подошел, стянул ее, пропустив волосы сквозь пальцы — и Славка против собственной воли заулыбался.

Что-то умещалось в эти несколько секунд, он еще не знал, что именно, но ради этого совершенно точно стоило нарываться.




Июнь 2013


Сиквел: Коробка с яблоками