Мейковер

Законодательство РФ запрещает несовершеннолетним просмотр материалов. Если вам еще не исполнилось 18, немедленно покиньте сайт.



Ты не знаешь, когда рухнет мир. Мир имеет обыкновение делать это в самый непредсказуемый и, разумеется, неподходящий момент. Вот я стою у зеркала и мне очень хорошо. Мне горячо от того, что я вижу, черное кружево чуть царапает кожу – они на самом деле совершенно неудобные, все эти штуки, но такие красивые... Мой член твердый и уже совсем не помещается под крошечной ажурной тряпочкой, норовит выскользнуть, но я прижимаю его рукой. Глажу пальцами, и прикосновение кажется прерывистым: то кружево, то голая беззащитная кожа там, где сквозные прорези. Головка упирается в ткань, это почти больно, потому что кружево совсем не мягкое, но мне офигенно. Капелька предэякулята болтается на конце, потом наконец отрывается, падает мне на бедро. Я кошусь вниз и думаю о том, что скоро холода, никаких шортов и неожиданных поездок на озеро с друзьями, и можно будет побрить ноги, никто не заметит. Можно будет надеть чулки под джинсы и чувствовать весь день, как резинка стягивает на бедрах. Это будет классно; но пока что на это времени нет. У меня всего час или два, прежде чем вернется из школы Бекка, а потом – ее родители, с работы. До этого надо успеть отстирать сперму от белья, высушить его феном и вернуть на место.

Я уже почти готов кончить, когда рушится мир.

Он рушится под напором двери в комнату. Дверь распахивается, и мир трескается, потому что на пороге стоит Бекка, моя двоюродная сестра, которой положено еще час или два быть в школе, Бекка, смывшаяся с занятий именно в этот день, именно в этот час, чтобы разрушить мой мир.

Она замирает в дверях, как оглушенная, с открытым ртом, и я хватаю футболку, пытаясь прикрыться, я соображаю быстрее, чем Бекка, я говорю ей:

– Это не то, что ты думаешь, – хотя на самом деле это именно то, и других вариантов нет, но мне нужно пару секунд, чтобы дышать, чтобы цепляться в осколки мира и надеяться, что все еще можно как-то исправить.

Я живу у них с тех пор, как поступил в колледж. Это удобнее, чем в кампусе, потому что здесь у меня своя комната, которую ни с кем не надо делить, и всегда вкусный домашний ужин. А еще здесь есть нижнее белье Бекки, которое отлично садится на меня – ну кроме лифчиков, конечно, потому что у Бекки по сравнению со мной внушительные буфера.

– Это что, мое белье? – спрашивает Бекка очень спокойным голосом, в котором легко угадывается ярость семнадцатилетней девицы. – Ах ты чертова сучка, ты таскаешь у меня белье?!

Она делает пару решительных шагов ко мне, но останавливается, и на ее хорошеньком личике расцветает очень нехорошая улыбка. Это улыбка злой девушки из группы поддержки, перед тем, как подставить ногу ботанке, бросить жвачку в волосы сопернице, опрокинуть стакан воды на брюки лузеру из драм-кружка. Бекка наводит на меня крохотный объектив телефона.

– Не вздумай! – кричу я, но Бекка хладнокровно касается пальцем тач-скрина.

– Если ты не хочешь, чтобы эта фотка отправилась на Фейсбук, следуй за мной.

Я тащусь за ней, на ходу натягивая футболку, проклиная все на свете. Чертова футболка едва прикрывает кружевные трусики Бекки на мне. При ходьбе они врезаются в задницу. Мой член упал и скукожился от ужаса; Бекка приводит меня в свою комнату, и я замираю на пороге.

Бекка не прогуливает школу одна. Мне стоило бы догадаться, что здесь вся триада. Мерибет, Мерилу и Бекка: они неразлучны. Мерибет – кучерявая блондинка с грудью нулевого размера. Мерилу – мулатка с мятной жвачкой во рту. Жвачка огромна и стара как мир, из нее выдуваются пузыри размером с голову. Бекка говорит, что на ночь Мерилу прилепливает ее к деревянному изголовью кровати.

– Вы ведь помните моего двоюродного брата?

– Привет, Дэнни, – Мерибет и Мерилу кокетливо хихикают. Бекка вскидывает руку, жестом обрывая веселье.

– Он больше не Дэнни. Мы сделаем ему мейковер. Теперь он будет Даниэлла!

– Бекка! – рявкаю на нее, но Бекка невозмутима:

– Поверь мне, лучше три человека живьем, чем все твои приятели на Фейсбуке. Ты же не думаешь, что я это так просто оставлю? Он носит мое нижнее белье! – объясняет она подругам, расколачивая мой мир вдребезги, безжалостно топча осколки.

– О боже! Какой извращенец! – хохочут девушки, вскочив с кровати, я отбиваюсь от их рук, но футболка очень короткая и кружевные трусики Бекки на мне никак не скрыть. Я вижу телефоны в их руках и в отчаянии кричу Бекке:

– Останови их!

– Мейковер, Дэнни, – отвечает она. – Соглашайся, и никто не пострадает.

– Без фоток, – говорю я, сглотнув.

– Ладно. Без фоток, слышали?

Мерибет и Мерилу воют от восторга. Такого развлечения, наверное, у них не было еще никогда. С меня сдирают футболку. Я в ужасе прикрываю ладонями пах – я студент колледжа, практически голый в одной комнате с тремя несовершеннолетними девицами, и неважно, что ни одна из них не девственница уже больше года, если верить Бекке. Впрочем, мне не до того, а я для них уже не парень: игрушка, кукла, вроде тех, с которыми они игрались всего пару лет назад, прежде чем переключиться на живых людей.

Бекка расстегивает на мне свой лифчик, и я против воли тянусь прикрыться руками, вызывая у них очередной приступ веселья.

– Не волнуйся, Даниэлла, мы из тебя сделаем красавицу!

– Ему нужен размер поменьше, – говорит Мерибет и тянется руками себе за спину. Она расстегивает свой лифчик и снимает, выбираясь из него локтями, выдергивает из-под майки, точно фокусница. Ее лифчик красный и кружевной, как мечта шлюхи, и пахнет духами Мерибет. Он еще теплый, когда я надеваю его. Мне нечем заполнить пустоту под чашечками, и Бекка решительно пихает туда смятые салфетки.

– Уже лучше! – смеются со всех сторон, как будто их не три, а тридцать, триста, триста тысяч.

Бекка роется в шкафу, выбрасывает прямо на пол майки, платья, джинсы. Выхватывает из коробки с нижним бельем красные трусики, бросает мне:

– Переодевайся!

Я ловлю их и держу в руке, все это просто невыносимо. Я знаю, что ее красные трусики сядут на меня просто обалденно, я пробовал не раз. Но я не могу переодеваться при Бекке и ее подругах. Это унизительно и страшно... Мерилу не дает мне времени на размышления, она стягивает с меня черные трусы, одним рывком до колен, и я стою перед ними голый, в лифчике Мерибет. Меня мутит от ужаса.

– Какой маленький, – смеется Мерилу, тыкая пальцем в мой безжизненный член.

– Боже мой, леди, как вы себя запустили, – качает головой Мерибет, – срочно на депиляцию!

Они тащат меня в ванную, и я молю бога только об одном: чтобы родители Бекки не вернулись домой раньше времени. Учитывая то, что сегодня явно не мой день, случиться может абсолютно все.

Мне раздвигают ноги бесцеремонно, как кукле, и мажут всю промежность холодным кремом для депиляции. Затем – ноги. Я уже не знаю, что хуже – увидеть на Фейсбуке свои фотки в женском белье или отдаться во власть безжалостного трио. Крем кончается на второй ноге. Бекка размазывает его тоненьким слоем, беззаботно машет рукой:

– Ладно, тут побреем.

Крем начинает немного щипать, но Бекка начеку. С ловкостью хорошего цирюльника она орудует пластиковой лопаткой, смахивая излишки крема прямо в раковину. Я чувствую себя еще более голым, чем прежде. Меня заталкивают в душ.

– Не намочи мой лифчик! – кричит Мерибет из-за шторки.

– Дэнни, тебе там помочь? – хохочет Мерилу.

Я снимаю лифчик Мерибет и сую его кому-то из них в руки. Душ совершенно не проясняет в голове. Что я делаю? Что они делают? Кожа на ногах гладкая, точно у куклы. Я – их Барби в человеческий рост. Если бы все это не было так страшно, я бы наслаждался этим вынужденным переодеванием. Лифчик Мерибет, трусики Бекки. Я смотрел бы на себя в зеркало и дрочил бы на то, какими безволосыми стали теперь мои ноги. Вымывая крем из самых потайных уголков своего тела, куда добрались наглые девичьи руки, я чувствую везде эту новообретенную гладкость кожи, даже между ягодиц, и ловлю себя на том, что схлынувшее было возбуждение возвращается. Я не кончил. Теперь предательское тело собирается подарить моим мучительницам еще одну игрушку. В ужасе я дергаю регулятор температуры, пускаю ледяную воду на пару секунд – недостаточно, чтобы замерзнуть, но достаточно, чтобы опустился член.

– Эй, ты там уснула, Даниэлла? – кричит мне Бекка.

Вырубаю воду. Бекка отдергивает шторку, выталкивает меня на пластиковый коврик. Шустро, в шесть рук, они меня вытирают. Очевидно, пока я плескался, кошмарное трио обсудило планы насчет меня, и теперь они действуют слаженно и четко. Мы возвращаемся в комнату Бекки. Меня облачают в красное белье – лифчик Мерибет, трусики Бекки. Мерилу снимает серьги, крупные золотые кольца, достает иглу и зажигалку.

– Вы что, сдурели?!

– Успокойся, Даниэлла. Тебе же нравится быть девочкой? Какая девочка без красивых сережек!

Прокол болит, как сволочь. Сначала – когда Бекка прибивает мое ухо к тумбочке протертой спиртом иглой, потом – когда вставляет сережку в свежую рану. Я умудряюсь не заорать.

Бекка и Мерилу красят мне ногти в цвет крови. Я чувствую себя так, будто меня собираются принести в жертву неведомому богу чирлидеров, страшному кровожадному богу девочек-подростков. Мерибет с расческой и феном заходит мне за спину и сосредоточенно вглядывается в зеркало, как будто сквозь меня. Затем она берет ножницы и безжалостно отхватывает пару прядей, прежде чем я успеваю что-либо сказать. Рев фена заглушает мои возмущенные вопли.

Мерибет тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову, и внимательно смотрит сверху вниз. Затем в ее руках сверкает пинцет, и я чувствую себя на операционном столе без наркоза.

– Не бойся, Даниэлла, я всего лишь подровняю тебе брови.

Это может кончиться плохо. Окей, думаю я, волосы отрастут, если что. Я всегда могу зачесать их гелем или носить бейсболку, если это будет выглядеть слишком... ну, как у девчонки. И лак можно снять с ногтей, это не проблема. А сережки, ну, это ведь даже и неплохо, я ведь смогу теперь одалживать у Бекки украшения для своих маленьких развлечений в белье...

Смогу ли? Что вообще ждет меня дальше? Что если Бекка не сдержит слово? Что если меня выкинут из дома ее родители? Холодная лапа страха стискивает мои внутренности. Дырки в ушах явно не главная моя проблема. Но что делать с бровями? Что если Мерибет лишит меня растительности совсем? Мне придется сидеть дома, пока они не отрастут! А что, если они не отрастут вообще?!

– Не хмурься, Дэнни.

Из моих глаз капают слезы: выдергивать брови – это больно. Когда эта пытка заканчивается, у меня уже нет сил сопротивляться. Я вижу будто сквозь сон, как Бекка натягивает чурные чулки мне на ноги, они плотные и чуть выше колена, совсем не такие, как я носил под одеждой. Потом до меня доносятся отголоски спора про туфли, у всех трех размер обуви меньше моего. Бекка куда-то исчезает, и я не знаю, чувствовать ли себя еще более беззащитным, или же ее подруги не будут ко мне так жестоки. Мерибет сбрызгивает лаком мои волосы. Мерилу роется в косметичке. Мне не хватает мужества посмотреть на себя в зеркало. Бекка возвращается с моими ботинками.

– Придется делать из Даниэллы пацанку! Лучше бы, конечно, были каблуки...

– Платья отлично смотрятся с ботинками, – возражает Мерилу.

Они некоторое время спорят о стиле, Мерибет сосредоточенно красит мне лицо. Затем они спорят о том, нужны стрелки или нет, параллельно зашнуровывая высокие ботинки на моих ногах. Мерибет заканчивает, и меня заставляют встать. Бекка выныривает из-за спины с черным платьем в руках, из тех, что она прячет в коробке в углу чулана, потому что его никогда в жизни не одобрила бы мама. Платье облегающее и короткое, между ним и чулками голая кожа, сверху его приходится постоянно подтягивать, иначе в вырезе видно красное кружево лифчика, а потом одергивать подол. Моя футболка, которой я безуспешно пытался прикрываться от Бекки, была ненамного короче.

Острый, резкий запах духов приводит меня в чувство.

– О Даниэлла! – восторженно кричат девушки, прыгая вокруг меня. Кажется, пытки закончились?..

Я оборачиваюсь к зеркалу, чтобы оценить масштаб ущерба. Я смотрю долго, вглядываясь в незнакомую девицу. У меня выкрашены красным губы, а черным – глаза, они кажутся огромными. У меня откуда-то взялась челка, и волосы ложатся игривой волной. Каким образом все это можно собрать обратно в парня – уму непостижимо. Я выгляжу как шлюха – и мне это нравится, если верить тяжести в паху. Лифчик Мерибет, трусики Бекки.

Мне нравится иметь секрет. Быть как конфетка в цветном фантике, с виду совсем обычная, но внутри – сюрприз. Под оберткой – не то, чего ты ожидаешь. Моя маленькая грязная тайна. Раньше это было женское белье под оберткой парня. Теперь – парень под оберткой женщины. До смерти захотелось погладить сквозь ткань свой член, но я еще не совсем выжил из ума – хотя после всего, что сегодня со мной сделали, отдрочить себе на глазах трех школьниц было бы уже не так шокирующе.

– Ну что, ты готова, Даниэлла? – спрашивает Бекка, на лице ее та самая улыбка зла, визитная карточка людоедки. – Мы уже опаздываем!

Ее слова воскрешают притупившийся было ужас.

– Куда?..

– В «Дёрти Хевен», разумеется. Мы собирались пораньше, но ради тебя пришлось задержаться!

– Бекка, нет, – говорю ей, стараясь, чтобы голос звучал твердо и уверенно. – В таком виде я никуда не пойду. Ты обещала...

– Я обещала, что не скину на Фейсбук, как ты дрочишь в моем нижнем белье, придурок. Может, передумал? Скинуть?

– Нет, – мой голос охрип, будто потух.

Я не знаю, что делать. Так всегда бывает с шантажистами. Они не держат слова, они требуют все больше и больше. Я думаю о том, как убить Бекку. Можно подсыпать крысиного яду в яичницу. Уронить включенный фен ей в ванну. Подбросить под одеяло тарантула. Думая об этом, я плетусь за Мерибет, Мерилу и Беккой вниз по лестнице.

На заднем сидении мы с Мерилу. Всю дорогу она выдувает свои гигантские пузыри. Чпок. Чпок. Мне хочется лопнуть какой-нибудь из них так, чтобы жвачка облепила ей все лицо, но я сижу тихо и смотрю на свои колени. Над чулками голая кожа. Под платьем трусики Бекки и лифчик Мерибет. В паху тепло и снова тяжелеет, я выгляжу как шлюха и я себя хочу.

Бекка паркуется в тупике за клубом. Мы заходим через черный вход, где плата вдвое выше, зато не спрашивают документов у девочек, которые выглядят явно младше двадцати одного. В темноте и мерцании танцпола я немного успокаиваюсь, на меня никто не смотрит как на извращенца, никто не бросается меня бить. Я вдыхаю густой воздух с запахом дыма. Спокойно. Никто меня не узнает. Мой мир не разрушен.

Мы пьем разноцветные коктейли. Бекка курит. Ее родители убили бы ее, если б увидели, но у меня нету телефона с собой. На ней короткое платье и высокие сапоги на шпильках. Почему девочкам нравится выглядеть, как шлюхи?.. Я усмехаюсь. Потому, что это возбуждает мальчиков, вот почему. На столике чей-то телефон. Я украдкой сметаю его себе на колени и торопливо листаю фотографии. Он принадлежит или Мерибет, или Мерилу, не поймешь: почти на всех фотографиях ужасная троица вместе. Я удаляю пару сегодняшних кадров со мной и кладу телефон обратно.

Когда Мерилу идет в туалет, я обшариваю ее сумочку и вытаскиваю телефон. У нее тоже есть несколько фотографий меня в футболке и с черными трусиками Бекки, я удаляю компромат, и остается самое главное: добраться до телефона исчадия ада в форме моей двоюродной сестры.

Они не отпускают меня даже в туалет, тащат танцевать. Мне вскружили голову разноцветные коктейли. Бариста – девушки в костюмах ангелов. Вокруг нас вьются парни, как будто летят на свет. Бекка посылает какого-то лысого дядьку, показывает средний палец. Я думаю о том, что если снять ее на телефон, у меня будет, чем шантажировать ее, пожалуй, Бекка многое бы отдала, чтобы родители такого не увидели. Рядом со мной танцует незнакомый парень. Он пытается меня кадрить, ненавязчиво прижимается, и Бекка хохочет, глядя на это. Руки у этого чувака мускулистые, я думаю, он не вылезает из спортзала. Я немного нервничаю, но мне страшно нравится мысль, что этот парень видит во мне девчонку. Он не знает, что у меня под платьем трусики Бекки и под ними – член, уже наполовину вставший, потому что я хочу себя и хочу, чтобы меня хотел этот парень. Мерибет, Мерилу и Бекка смеются, глядя, как я кладу ладони на его руки и веду их, позволяя обнять меня за талию. Мое сердце колотится где-то в паху, потому что чужие руки очень близко к моему члену, и мне хочется опустить их ниже, я сегодня весь день на взводе, мне нужно кончить, я могу кончить от одного прикосновения, но я знаю, что скорее всего меня будут бить, если я отмочу такое. Этому парню лучше думать, что я девочка, иначе он разобьет мне мое прекрасное разрисованное личико.

Мои бедра двигаются из стороны в сторону. Я знаю, что нужно парню. Я не очень понимаю, что нужно мне, ведь глупо и опасно разводить на секс незнакомца, когда мне самому стоило бы держать ноги крепко сжатыми. Но я хочу себя. У меня в голове туман от цветных коктейлей и лучей света, и я хочу кончить.

Я веду себя, как та девчонка, о которой мечтают все эти охотники на танцполе. Трусь об него задницей, чувствуя, что его член встал и тычется мне в бедро. Я бесстыжая шлюха, и я совершенно не понимаю, чего хочу.

Он увлекает меня куда-то в коридор, где басы звучат чуть приглушенно, будто ухают, и целует меня, прижав к стенке. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы прижаться к нему бедрами – он поймет, он заметит, и тогда мне конец. Мне кажется, что я сейчас взорвусь. Мы идем куда-то дальше, из темноты в фиолетовый ядовитый свет, мы запираемся в кабинке туалета. Я пребываю в каком-то шоке от того, насколько далеко позволил всему этому зайти. Меня тискают за задницу, что-то шепчут в ухо. Он говорит, что я обалденно пахну. Я понятия не имею, чем от меня пахнет. Духами Бекки, наверное, и потом. Я дрожу, я весь на нервах. Влажные ладони на голой коже над чулками, чуть ниже края платья. Под подолом трусики Бекки и мой ноющий от возбуждения член. Я сойду с ума, если не кончу прямо сейчас, хотя как только этот парень узнает, что у меня под платьем, он оттолкнет меня, отшвырнет на пол, у него тяжелые ботинки и это будет больно, как ад.

– Я хочу тебя, – говорю ему и изо всех сил стискиваю подол платья, противореча собственным словам.

Он тоже весь на взводе, целует меня судорожно и куда попало, я запрокидываю голову, опираясь затылком на исписанную ругательствами и телефонами проституток стену. Он целует меня в шею, смотрит сумасшедшими, осоловелыми глазами и падает на колени. Я из последних сил тяну вниз подол, но чужие руки скользят по ногам, под ткань, и стягивают вниз красные кружевные трусики Бекки. Он прижимается лицом к моему паху, и дальше уже невозможно притворяться, у меня там совсем недевичье, твердое как дерево. Я сжимаю зубы, морально готовясь к тому, что меня будут бить, убираю руки от платья, опираясь на стену, чтобы устоять на ногах, когда это начнется. Он задирает подол, и мой напряженный член дрожит прямо перед его лицом.

Парень, не колебаясь ни секунды, открывает рот и заглатывает мой член чуть ли не сразу целиком.

Из моей груди вырывается стон. Все, о чем я когда-либо фантазировал, дроча перед зеркалом, воплотилось в этом моменте: обнаружив мальчика под оберткой девочки, незнакомый парень отсасывает мне на полу клубного туалета, вместо того чтобы психануть и размазать меня по стенке.

Я запускаю пальцы ему в волосы и кончаю. Дрожь бьет меня будто током. Это самый офигенный оргазм в моей жизни. Я хватаю воздух ртом, пахнет спермой, потом, хлоркой и освежителем воздуха.

Парень, стоящий передо мной на коленях, выпускает мой член изо рта, сплевывает в унитаз. Поднимается, пошатываясь и вытирая губы ладонью. У него ошалелый вид. Кажется, он пытается соотнести то, что сейчас произошло, с моим внешним видом.

– Ты не девочка, – говорит он хрипло.

Качаю головой, надеясь, что вид у меня достаточно виноватый. На самом деле, мне просто офигенно. Эхо минувшего оргазма пробегает по всему телу.

– Я честно пытался убежать от... этого, – говорит он, опираясь на стену рядом со мной, – я пытался встречаться с девушками, но вместо этого взял и закадрил парня.

– Извини, – говорю ему.

– Там, на танцполе, я что-то такое почувствовал, как будто меня к тебе потянуло. Я только сейчас понял. От тебя пахнет мужчиной.

Поднимаю руку, демонстративно нюхаю подмышку. Он смеется.

– Да нет... Я не знаю, как объяснить. Я подумал, что наконец-то нашел девушку, на которую у меня встает. Не судьба. Наверное, пора признать, что я пытаюсь бежать от себя?..

Он морщит нос, тяжело вздыхает. Отматывает немного туалетной бумаги, сует руку в штаны.

– Ты что, кончил там, пока мне отсасывал? – спрашиваю его.

Он смущен.

– Ты не подумай, я не всегда кончаю так молниеносно. Просто ты мне сделал тот еще сюрприз...

Вот ведь встретились два придурка. Я смеюсь, потом неловко тянусь к нему и целую в губы. Я никогда не целовал парня до сегодняшнего дня, но может, это именно то, что мне нужно?..

В кабинке туалета в клубе «Дёрти Хевен» я целую парня, чьи губы имеют вкус моей спермы. Трусики Бекки у меня на бедрах, лифчик Мерибет под черным платьем, сережки Мерилу оттягивают мочки ушей с запекшимися капельками крови.

Пожалуй, Бекка может оставить мои фотографии себе.




Октябрь 2013