Я - омега

Законодательство РФ запрещает несовершеннолетним просмотр материалов. Если вам еще не исполнилось 18, немедленно покиньте сайт.



- Вытащи, задохнется.

- Зато хоть поживее трепыхаться будет.

- Полегче, ну! Не будь эгоистом, оставь другим.

- Посинеет уже щас.

- Тугой, зараза!

- Это тебе не омега разъебанная...

Они еще не поняли? Мать честная, что же будет потом, через пару недель, когда кончится действие сыворотки? Когда организм вспомнит, что его вообще-то при рождении определили в омеги?

Чужой толстый член с крупной рельефной головкой выполз из горла, заелозил по губам, размазывая слюну и слизь. В горящие легкие хлынул живительный воздух, тут же закружилась голова – еще сильнее, чем раньше.

- Ты там не отлынивай, красавчик, соси давай!

- Кто следующий, э? Свободная касса!

Обмякший мокрый член выскользнул из задницы, уступая место другому, твердому, одним движением вбившемуся по самую мошонку. Кучерявые волосы защекотали нежную кожу. Размашистое движение наружу, от которого хочется сжаться, и на пол закапало; сколько раз в его бедную задницу сегодня кончали, Илан уже сбился со счета. Первый член помнил – по слюне шло не так гладко, было больно, он еще тогда пытался вырваться. Правда, кто именно был у него первым, Илан не знал: уткнули носом в пол, да еще задранная майка болталась, закрывая обзор. Может, так даже лучше. Некому будет сниться в кошмарах.

- Ноги сдвинь, кукла! Разъебали уже так, что скоро яйца проваливаться начнут...

Это они его еще без «узла», организм мимикрировал под бету и не выделял эту фигню, от которой у альф раздувается все. Он «залился» перед судом – боялся, что вычислят по запаху. Действия сыворотки хватало на месяц, да еще от прошлого раза подлый организм не успел полностью оклематься, значит, в запасе было дней сорок, однако из них уже чуть ли не половина минула, пока шло слушанье дела. И все, капец, тут сыворотку не достанешь. Самое глупое – деньги-то были, Илан систему делал как сучку и нашли не все, что ему удалось прикарманить. Он и попался-то случайно, забыл разлогиниться и наследил где не надо. Дурень... Столько лет сидел себе тихо, систему доил чисто и имел денег достаточно, чтобы раз в месяц «заливаться» и жить спокойно. Одна нелепая ошибка – и все полетело в жопу.

- Давай, шлюха, языком, языком работай, я уже почти...

Ему нельзя здесь находиться. Он не выдержит. Он даже сейчас едва в сознании, когда для них он просто хорошенький бета. Что же будет потом?!

Если сказать надзирателю, его переведут в омега-колонию или нет? Конечно, срок утроят за фальсификацию персональной категории, но десятилетие в омега-колонии – это совсем, совсем не то же самое, что три года в общей тюрьме. Омеге не место среди толпы озверевших от воздержания альф.

Адвокат велел молчать, но это было тогда. Самоуверенный индюк. Никто ничего не узнает, Илан, не беспокойся, говорил он. Они ничего не докажут, тебя оправдают и никому не нужно знать твоей тайны.

Хрена с два: признали виновным в финансовых махинациях. Три года в Ундециме, минус полтора за хорошее поведение, если очень повезет.

О, он будет хорошо себя вести, еще бы! Если, конечно, выживет...

- Что, красавчик, понравилось?

- Еще увидимся, сладкий! Вымойся только!

- Ага, вот так грязная шлюха!

Илан не нашел в себе сил даже сдвинуть ноги. На полу было холодно и мокро, под задницей натекла лужица. Все тело ломило, щипало натертый припухший анус, и только радость, что его наконец оставили в покое, согревала отупевшее сознание. Илан смутно помнил, как его тащили куда-то, весь следующий день расплылся в бесформенное пятно.

Из лазарета его выперли через неделю, впрочем, там тоже было не так безопасно, как можно было надеяться: однажды ночью, когда дежурный персонал безмятежно попивал кофе в курилке, кто-то откинул одеяло Илану на голову и навалился сверху. Похоже, что бета, судя по относительно небольшому члену... Ну или Илана так растянули, что теперь его хоть с узлом, хоть без узла, хоть двумя членами сразу.

Он поймал себя на нервном смехе. Неудивительно, тут попробуй не свихнуться, особенно если вспомнить, что время истекает и через неделю он станет для окружающих еще привлекательнее.

Илан с подросткового возраста жил как бета. В детстве ему не раз доводилось видеть, как пускали по кругу омег в течке, которые не соображали даже, где они находятся, только дрожали, стонали и тянулись к бугристым членам альф. Это всегда казалось Илану унизительным, жалким зрелищем, и он решил уже тогда, что не допустит такого отношения к себе. Став подростком, он отправился искать решение на черном рынке после первой же течки, еще слабой, продолжавшейся всего-то шесть часов, которые он провел в ванне с ароматическими средствами такой убойной силы, что от них щипало глаза. Запахи спрятали его собственный, спасли его от приставаний, но каких сил ему стоило не выйти из комнаты и не отправиться на поиски могучего самца – это Илан запомнил навсегда. Едва оправившись, он твердо решил, что пора радикально менять свою жизнь.

Ему повезло: в темных переходах Задворков ему действительно помогли, не обманули, не продали на органы, а вывели на подпольную клинику. С тех пор каждый месяц он отваливал кругленькую сумму за то, чтобы его кровь накачивали бета-сывороткой.

«Залившись», он мог без особого труда сойти за бету. Усыпленные железы омеги не выделяли тот манящий аромат, что так привлекал альф, и даже само тело под регулярным воздействием генетического материала чужой категории развивалось похожим на бету, без мягкой округлости, свойственной омегам. И самое замечательное – течка больше не повторялась.

Мимикрируя таким образом, он мог сконцентрироваться на умственной деятельности, способность к которой у омег-подростков отшибало начисто. Когда истек срок кредита, предоставленного клиникой, он уже работал и мог себе позволить оплачивать процедуру – конечно, не из зарплаты, а из того, что удавалось прикарманить, обхитрив систему.

И все шло хорошо, пока однажды он не попался.

Илан проклинал себя за эту крохотную ошибку, когда его арестовали, он думал о ней в зале суда, она не давала ему спать в капсуле предварительного заключения, которая несла его сквозь безвоздушное пространство в Ундециму. И лишь когда огромная космическая станция приняла его в свои недра, Илан подумал, что эта ошибка может стоить ему жизни.

Вернувшись из лазарета, он держался тише воды ниже травы, но теперь на него смотрели иначе – как на вожделенную игрушку. Дважды его зажимали в рабочее время, один раз уже даже нагнули, выворачивая руки, и чей-то член коснулся зада, но тут явился охранник и разогнал сборище. Как только появилась возможность, Илан улизнул в библиотеку – место, не пользовавшееся популярностью у заключенных, кроме той его части, где можно было нарыть в базе данных старую порнушку. Войдя, Илан огляделся и остался доволен – никого, только огромная расплывшаяся туша сисадмина.

- Давно не видел тебя, мальчик. Где ты пропадал?

- В лазарете, - вздохнул Илан, и лицо над лестницей подбородков искривилось в сострадании.

- Они тебя все-таки подкараулили? Ну что ж, это был вопрос времени, и только. Увы, милый мой, твоя судьба была предрешена с первого же дня.

Гиганское тело сисадмина давно утратило способность к самостоятельному передвижению, все биологические потребности обслуживались автоматикой тут же, на месте. Толстые руки пестрели вживленными коммуникаторами, с помощью которых сисадмин управлял компами; за то, как на расстоянии, будто по волшебству, толстяка слушалась техника, его прозвали Кукловодом. Он был единственным человеком, с которым Илан мог поговорить; они подружились совсем недавно, как только Илан получил порядковый номер в Ундециме, но теперь казалось, что с тех пор прошло несколько месяцев.

- Я не хочу быть шлюхой, не могу. Меня тошнит от одной мысли. Но что мне делать?

- Боюсь, особого выбора тебе не предоставят. Разве что... ну да тебе этот вариант не понравится.

- Какой вариант?

- Как по мне, так лучше быть шлюхой для одного, чем для всех подряд.

Илан отвернулся. Мало радости слышать такое, а самое страшное – Кукловод прав, выбора не было. Но вот так просто взять и лечь под кого-то...

Он вспомнил прикосновения чужих рук, по-хозяйски ощупывавших его, швырявших, как куклу. Ощущение немеющего зада, когда в него долбился третий или четвертый член и боль уже настолько притупилась, что не чувствовалось ничего, только движение. Илан не хотел бы испытать повторение этого кошмара никогда и ни с кем, но он знал, что самое худшее только впереди.

Впрочем, как знать. Может, во время течки у него отшибет мозги так же, как у большинства омег, и он просто не вспомнит, что делал в эти дни.

Илан содрогнулся.

- Ты знаешь кого-то, кто мог бы меня защищать? – спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал.

- Мне надо подумать, - ответил Кукловод. – А кто тебя нагнул?

- Дровосек и Варвар с приятелями, я их всех не знаю по именам.

- Ууу... С Варваром мало кто может потягаться. Разве что Эксе ты бы приглянулся?.. Он вообще одиночка, но Варвар со своей сворой обычно обходят его стороной.

- Экса?.. Кто он?

- Здоровый такой альфа, у него еще на плече татуировка, Вагина Матери. Вроде, говорят, поубивал кучу народу до того, как сюда попал.

Чудесная перспектива... Но, если вдуматься, ничем не хуже, чем быть чьей-то подстилкой.

В тот день Илан так и не смог заставить себя нанести визит грозному альфе, но назавтра Варвар и его приятели за обедом игриво махали Илану, и он с ужасом понял, что о нем не забыли. Ему удалось ускользнуть, но это ничего не меняло: рано или поздно он попадется, и тогда...

Думать об этом было страшно.

Илан отыскал камеру Эксы и некоторое время разглядывал ее обитателя издали. Тот что-то читал с планшетки, лениво развалившись на нижних нарах. Крупный мускулистый альфа, ну что о нем еще скажешь с виду? Разве поймешь, на что он способен? Впрочем, и так ясно, что хорошего ждать не приходится. Добрые и сострадательные люди не попадали в тюрьму.

Илан подошел ближе, замер у открытой решетки. С минуту он мялся там, не решаясь заговорить, потом альфа поднял голову и с ленивым интересом оглядел посетителя. Илан вздернул подбородок, почувствовав прилив отчаянной храбрости.

- Говорят, ты единственный, кого боится Варвар. Я пришел предложить тебе сделку. Мне нужна защита... От Варвара, от его своры, да и от других тоже. Тебя уважают, мне сказали, что меня никто не тронет, если... если я... буду твоим.

Экса смотрел на него, не мигая, не двинувшись, ничего не отвечая, будто с ним говорили на неизвестном языке. Илан торопливо продолжил, едва не заикаясь:

- Я буду... делать, что ты скажешь... Только с тобой и ни с кем больше. Я буду очень послушным и... Ты меня слышишь вообще?

Альфа хмыкнул, потом вдруг одним мощным движением оказался на ногах, отшвыривая планшетку и сметая с постели простыню. Илан вздрогнул и отшатнулся, но вместо того, чтобы направиться к нему, Экса шагнул к решетке и не торопясь завесил ее, отрезая камеру от любопытных взглядов. Затем расстегнул ширинку и вынул свой член, чуть подрагивающий и твердеющий на глазах. Илан прижался к стене, с ужасом глядя куда-то в пол, не в силах поднять взгляд на альфу.

- Давай, - сказал Экса. – Должен же я проверить, какой ты на самом деле послушный.

Илан почувствовал, что у него подкашиваются ноги. А чего он, собственно, ожидал? Что благородный спаситель откажется от оплаты своих услуг? Взяв себя в руки, он шагнул вперед и опустился на колени. Член альфы у самого лица Илана был уже совсем твердым. Крепко зажмурившись от ужаса, Илан взял в рот побагровевшую головку и лизнул языком. Он довольно смутно представлял себе, чего от него ожидают – Варвар и его приятели не ждали ничего, просто трахали его в рот да ругались, царапаясь о зубы. Сердце колотилось, шумело в ушах. Илан почувствовал, как пересохло во рту. Окончательно растерявшись, он вскинул отчаянный взгляд на Эксу, боясь, что тот вышвырнет его прочь, и тогда все это будет насмарку. Экса усмехнулся и положил ладонь Илану на затылок, легонько подтолкнул, побуждая взять глубже. Когда член уперся в горло, Илан отдернулся, но ладонь альфы снова подтянула его ближе, и еще раз, когда Илан снова отшатнулся, и стало легче – Илан поймал этот неторопливый ритм. Сердце перестало колотиться в бешеном темпе, рассудок вернулся на место. Слушаться ладони альфы, больше ни о чем не нужно думать. Главное – слушаться. Илан шевельнул языком, ощупывая рельеф головки, увлажняя, чтобы скользило легче. Экса в ответ ускорил темп – кажется, ему понравилось. Потом уперся в горло, двинул бедрами, и Илан дернулся, запаниковав, вспоминая, как задыхался под насильниками; но ладонь на затылке не давила, ее тепло как-то парадоксально успокаивало, и он попытался расслабиться, заглотнуть. Когда это получилось, он даже испугался, отшатнулся, пару раз судорожно вдохнул; затем решился попробовать снова. Было страшно и неудобно, но Экса не вбивался Илану в горло, лишь покачивал бедрами навстречу, и Илан вскоре приноровился дышать через каждые несколько фрикций. У него уже неплохо получалось, когда Экса вытащил свой член и, стискивая его в кулаке, ткнул Илана лицом в свои яйца. Каким-то чудом поняв, чего от него хотят, Илан всосал одно из них, старательно лаская его языком, и тут альфа кончил, забрызгав Илану все волосы и лицо.

Тяжело дыша, Илан с трудом поднялся на ноги. Ну и вид у него, наверное...

- Ладно. Будем считать, что ты меня убедил, - сказал Экса, и Илан закрыл глаза. Во что он ввязался... – Принеси свои вещи. Жить будешь здесь.

- А... начальство... – промямлил Илан.

- С начальством я улажу.

Илан обреченно кивнул и выскользнул из камеры, на ходу пытаясь стереть потеки спермы со лба. Бесполезно, только хуже размазал... Встречные заключенные свистели ему вслед, звали «поразвлечься». Илан юркнул в свою камеру. Вещей у него было – всего ничего: только то, что выдали по прибытии, да планшетка из библиотеки. Торопливо умывшись, он увязал все в простыню и отправился обратно к Эксе.

К новому хозяину... Какой ужас.

Проскользнуть незамеченным мимо Варвара с его сворой на этот раз не удалось. Кто-то – кажется, именно его называли Дровосеком – встал на пути, поманил пальцем. Илан застыл. Мать, как нелепо попался!!! После всего, на что ему пришлось пойти, просто взять и преподнести себя на блюдце! Он попятился и врезался в кого-то. Вот и все, - мелькнуло в голове. На плечо легла рука.

Тут Дровосек неторопливо, будто нехотя, отодвинулся, освобождая путь. Илан робко шагнул вперед, и рука не соскользнула и не задержала: ее хозяин шел следом за Иланом.

Экса, - понял он вдруг, и накатило такое чудовищное облегчение, что даже не верилось, каким дураком был Илан, сомневаясь и боясь идти к нему.

Они вместе дошли до камеры Эксы, и только там тот убрал руку с его плеча и шлепнул Илана по заднице.

- Долго ходишь, отбой скоро.

Илан повернулся к нему лицом, потупил глаза, стараясь выглядеть виновато.

- Располагайся, - Экса кивнул на нижние нары.

В ту ночь Экса дал ему выспаться, хотя Илан все ожидал, когда его призовут платить по счетам, и лишь под утро провалился в мутную дрему без сновидений. Проснулся он, когда зажглись мягким деликатным светом «утренние» лампы, едва разгоняя сумрак; разбудил его не свет, но жаркое со сна тяжелое тело, скользнувшее к Илану под одеяло. Илан дернулся было, но вспомнил, что должен быть послушной игрушкой. Спрятал лицо в подушку и зажмурился.

Экса помял руками его бедра и ягодицы, раздвинул и ткнулся каменно-твердым членом. Очевидно, он был чем-то смазан, потому что проскользнул внутрь без резкой боли, и только это спасло Илана от вскрика. Слишком хорошо он помнил, как совсем недавно его вот так же насаживали бесконечно, один за другим, безжалостно и унизительно... Экса не торопился, двигался еще полусонно, вынимал на всю длину и снова входил, растягивая, заполняя. Потом, раззадорившись, навалился сверху, придавливая своим весом, и заработал бедрами так, что зашаталась металлическая рама, скреплявшая нары. Илан заскулил в подушку и услышал шепот альфы:

- Тихо, тихо...

Потом тот задохнулся и стиснул сильными пальцами бедра Илана, больно, до синяков, но тут же отпустил. Неуклюже погладил по голове.

- Ничего, мелкий... привыкнешь.

Первые несколько дней ублажать Эксу приходилось лишь по утрам, когда он просыпался со стояком. В остальное время он, казалось, не замечал Илана вовсе. Потом что-то изменилось: Экса словно с цепи сорвался, стал зажимать его утром, днем и вечером, да и в промежутках не оставлял в покое, норовя то шлепнуть, то ущипнуть. Илан с ужасом понял, что действие сыворотки окончательно ослабло и Экса чует запах омеги, хоть и не осознает, что именно так притягательно в его новой игрушке.

Больше всего Эксе нравилось навалиться на Илана утром, в полумраке, и трахнуть полусонного. Днем ему обычно хватало минета, а вот вечером бывало по-всякому. Это, вечернее, смущало Илана больше всего. Они начинали еще при свете, отгородившись простыней, и все, кто видел это, знали, чем они занимаются. Простыню на решетку вешали только те, кто хотел побыть наедине, а уж стоны и вскрики Илана не оставляли сомнений в том, что именно делает Экса с новым хорошеньким сокамерником. Впрочем, в этом было свое преимущество: слухи быстро расползались, и больше на Илана никто не покушался.

Вечером Экса мог трахнуть его, уложив на спину, и это было невыносимо, смотреть на него. Илан закрывал лицо руками, краснел, а Экса только смеялся. Потом однажды, насадив его на свой член, Экса велел Илану дрочить. Тот взмолился было, но альфа нахмурился, и Илан торопливо принялся за дело. Он не думал, что у него вообще что-либо получится, было невозможно возбудиться с этим поршнем в заднице, но он упрямо тискал свой вялый член, и через некоторое время сумел добиться некоторой твердости. Экса подладился под его ритм, и к своему изумлению Илан почувствовал, как тело отзывается на его незатейливые ласки. Едва заметно подаваясь навстречу Эксе, он дрочил свой член, сбивая дыхание, и потом будто нависла над головой волна – и обрушилась, разбрызгивая жемчужную пену; Экса довольно рассмеялся, закинул к себе на плечи ноги Илана и довел дело до конца, оставив Илана совершенно растерянным и смущенным.

Эксе явно понравилось то, как «мелкий» под ним кончает, и теперь Илану приходилось делать это постоянно. В этом была своя прелесть, но одновременно и что-то постыдное. Каждый раз ему казалось, что очередной оргазм был сильнее предыдущего; каждый раз было все проще его достичь.

Однажды Илан проснулся с «рассветом» и лежал, борясь со сном, в ожидании утреннего секса. Внутри сводило какой-то сладкой судорогой, и Илан вдруг с удивлением понял, что нетерпеливо ерзает, трется о постель вставшим членом. Он позволил себе поудивляться с минуту, тиская яйца одной рукой, но потом не выдержал и позвал:

- Экса...

К щекам прилила кровь от стыда и смущения – прозвучало, будто стон. На верхних нарах скрипнуло, и Экса бесшумно приземлился на пол. Ничего не сказал, к огромному облегчению Илана, но торопливо нырнул под одеяло и засадил сразу на всю длину, дыша так, будто они трахались уже полчаса. Илан, сам себя не узнавая, подавался навстречу и стонал от того, как сладостно каждый толчок отдавался во всем теле, до самых кончиков пальцев, будто током. Его распирало, тело требовало вжиматься в Эксу, будто желая принять больше, чем у него было, и это совершенно не имело смысла, потому что альфа был щедро одарен Матерью и раньше его член наоборот казался слишком большим. Это странное чувство росло, и Илан подмахивал, как последняя шлюха, повинуясь неведомому зову, вскидывая бедра навстречу желанному члену. Экса ахнул за спиной, застонал; Илан не сообразил даже, что это удивительно, Экса раньше никогда не озвучивал свое наслаждение, но потом случилось нечто еще более невероятное.

Член Эксы стал больше. Словно раздулся у основания, да так, что больше не мог выйти, и лишь пульсировал внутри. Экса не стонал даже – скулил, вжимаясь бедрами в Илана, а тот словно плыл на восхитительной, сладостной волне, и ничего лучше этих минут не было в его жизни еще никогда.

Когда Илан наконец очухался после совершенно невероятного, бесконечного оргазма, Экса стоял возле умывальника и плескал холодную воду на лицо. Илан не помнил, в какой момент альфа кончил и они расцепились; теперь член Эксы выглядел как обычно, и об узле напоминало только ощущение заполненности, еще свежее в памяти.

Экса повернулся к нему с выражением полной растерянности на лице.

- Мелкий, ты чего, у тебя... течка что ли?..

- Похоже на то, - проворковал Илан, и тут на него обрушилось осознание своего невыносимого идиотизма.

Сколько лет он потратил зря, притворяясь тем, кем не являлся, подавляя свою природу! Сколько моментов блаженства он пропустил, боясь неизвестно чего!

- Я – омега, - сказал он, наслаждаясь звучанием этого слова, как несколько минут назад наслаждался стонами своего альфы.

- Как такое может быть?..

- Долго объяснять, - отмахнулся Илан. – Иди сюда и поцелуй меня.

И грозный альфа, разумеется, послушался.




Декабрь 2012


Бонус-трек: Сила воли