Tell_me_what_to_do

Законодательство РФ запрещает несовершеннолетним просмотр материалов. Если вам еще не исполнилось 18, немедленно покиньте сайт.



Имя видеочатрума: Tell_me_what_to_do

Начать трансляцию?

Трансляция запускается...

Сейчас в чате:

[SuperStud65]

[mega_cock_master999]

[Steve123]

[Wheels]

SuperStud65 – это мой зубной врач, доктор Танненбаум. Лысеющий пухленький человечек с очень мягкими руками, он начинает немного заикаться, когда сильно нервничает. Я только один раз и видел, чтобы он нервничал – когда он в реале на приеме пытался дать мне понять, что заходит в мой видеочат. Скорее всего, узнал мое лицо на баннере, а может, случайно меня нашел. Мне было его ужасно жаль, потому что он так рисковал – всю свою репутацию, свое доброе имя взял вот просто и положил к моим ногам, а я же грязная шлюха, мне же доверять нельзя, я же могу начать его шантажировать или что там он себе придумал. И все-таки он решился. На что рассчитывал – непонятно, у меня в правилах написано, что я живьем не ебусь ни с кем, хотя если честно, я бы наверное даже разрешил ему отсосать мне за сотню-две. Ну потому что я уже скоро начну на стены лезть с этим ебучим видеочатом, а долг отдавать надо.

Оказалось, что он хочет подарить мне дилдо, отлитый по форме его собственного члена. Ну прелесть же. Спасибо, док, конечно же использую, док. Не жеребец, слава богу, отчего ж не использовать.

Доктор Танненбаум любит смотреть, как я облизываю дилдо и засовываю себе в рот. Ну, логично, у него оральная фиксация, или как там это называется. Готов спорить, каждый раз, когда к нему на прием приходит симпатичный парень, добрый доктор представляет, что сует ему в рот свой пухленький хуйчик вместо инструментов. Пациенты, разумеется, не подозревают о его грязных мыслишках. Танненбаум безобидный, как клиента я его люблю: он без особых изысков, угодить ему легко и можно делать это параллельно с чем-то еще, например, трахать себя в задницу и одновременно сосать для доктора его силиконовый дубликат.

Вот Стив – клиент из ада, у него больное воображение, и с ним приходится потрудиться. Стив – это тот человек, который просит меня запихнуть в задницу мячик для пинг-понга и «выстрелить» им. Отсосать самому себе, изогнувшись и чуть не ломая позвоночник. Или нарисовать на ягодицах глаза и изображать карлика-мутанта, наклонившись задом к вебкамере. Или трахнуть себя бананом, очистить ту часть, которая останется торчать, и есть ее, отламывая по кусочку. Я честно не понимаю, как на это можно дрочить, такие вещи делают по приколу во фрат-хаусах по очень, очень большой пьянке. Но если мне нужно засунуть в жопу перо и изображать страуса, чтобы подержать кого-то подключенным – что ж, я это сделаю, потому что каждая минута приносит мне еще немножко денег. Делая вид, что меня насилует мой плюшевый медведь, я думаю о том, что мне осталось не так уж и долго заниматься всей этой херней. Еще максимум пара недель, и мне хватит денег, чтобы отдать долг. Тогда я пошлю Стива в самую глубокую жопу, какую мне удастся обрисовать словесно или показать жестами. Впрочем, Стив – не самый худший вариант. Есть, например, извращенцы совсем другого сорта: которые хотят, чтобы я запихивал в свою многострадальную задницу какие-нибудь предметы совершенно нечеловеческих размеров, типа банки с колой или двух дилдо сразу. Они всегда спрашивают, нет ли у меня дилдо побольше. Нет, блядь, нету. Я специально не покупаю ничего, что ассоциируется у меня с конями больше, чем с людьми. Мне еще дорога моя дырка, я не планирую начать носить подгузники.

Впрочем, такой поворот событий наверняка порадовал бы Стива.

Иногда мне любопытно, сколько ему лет, как он выглядит и что такого ужасного с ним сделала жизнь, что он такой феерический долбоеб с таким альтернативным чувством юмора.

КокМастер интересуется, купил ли я баллончик со взбитыми сливками; да, дарлинг, ну конечно купил, отвечаю я и тянусь за баллончиком. По-хорошему бы такие вещи держать в холодильнике, но если вдруг игры со взбитыми сливками будут затрагивать мою задницу, я предпочту, чтобы они все же не были совсем холодными.

Игриво взбалтываю баллончик, держа его у лица, как будто дрочу толстый хрен; и конечно, какие бы идеи у него ни были до этого, теперь КокМастер желает, чтобы я накончал себе сливками в рот. Я выдавливаю, наверное, половину баллончика, судорожно глотая, размазывая по лицу, роняя хлопья ванильной пены на грудь.

[mega_cock_master999] покидает чат.

Он всегда очень быстро уходит. Не то экономит, не то кончает молниеносно. Ему, похоже, не особенно-то важно, на что дрочить. Что бы я ни вытворял, он все равно отрубается через двадцать-тридцать секунд. Я думал сначала, что ему не нравится то, что он видит, но это повторяется каждый день, так что, видимо, нравится все-таки.

Стив, воспользовавшись его уходом, перехватывает инициативу: он хочет, чтобы я дрочил в розовой майке ХеллоуКитти, кончил в блюдце и вылизал все, как хорошая кошечка. Послушно раздеваюсь. Параллельно трахаю себя в рот подарком Танненбаума, чтобы добрый доктор не заскучал во время этого действа, глубоко, до самого горла. Вебкамера наблюдает.

Я жертва нелепых обстоятельств. Встречался с одним парнем, Майк его звали. У нас все неплохо шло, ну или мне так казалось, пока этот распиздяй не связался с какими-то темными личностями. И ладно бы просто связался, но он украл у них кило кокаина и съебался с карты местности бесследно, оставив меня отвечать. Я в глаза не видел того кокаина, я понятия не имел, куда этот мудак отправился, но армянской мафии это до лампочки, если они попали на деньги, то расплачиваться за это будет кто угодно, кроме них. Спасибо еще, что дали время. Вошли, так сказать, в положение. Пришлось срочно изобретать себе прибыльный бизнес...

Я все еще дрочу над блюдцем, когда Стива выносит из чата. Не то плохой коннект, не то спонтанная эякуляция, не то родители вернулись домой. Всякое может быть. Я оставляю в покое свой член и некоторое время верчусь перед камерой для доктора, принимая позы, которые он описывает. Доктору нравится, что я его слушаюсь; это еще один его фетиш. Его, видно, не очень слушаются в реальной жизни.

[PrettyboyJunkie] приходит в чат.

А вот и Джанки. Немедленно, с порога перехватывает командование. Он любит, когда я изображаю мальчика помладше. Для него я в прямом эфире выбриваю лобок, медленно и торжественно, мне торопиться некуда, чем дольше клиент висит в чате, тем больше денег капает на мой счет. Еще он любит переодевания. Десять минут спустя на мне чулки в сеточку и красные женские трусы-стринги, которые немилосердно впиваются в попу. Длинная майка с ремнем изображает очень короткое платье. У меня накрашены глаза и губы, впрочем, помада вся размазалась от того, как я обсасываю здоровенный черный дилдо. Сегодня какой-то оральный день, впрочем, я не жалуюсь. Глори-хол, пишет мне Джанки, коротко, потому что уже дрочит. Окей, дарлинг, говорю я, беру два дилдо на присосках и иду в туалет, неся их в полуоткрытом лаптопе, как в сумке. Туалет по ширине как кабинка, в самый раз. Закрепляю дилдо на кафеле, один слева, другой справа. Лаптоп – на стул за открытой дверью.

[PrettyboyJunkie]: давай, шлюха, дрочи им!

Становлюсь на колени и начинаю ласкать оба дилдо сразу. Игрушкам от этого ни тепло, ни холодно, но сила воображения позволяет Джанки, наверное, представлять, что я в публичном туалете и это живые члены настоящих людей, просунутые через дырки в стенках кабинки.

[PrettyboyJunkie]: возьми в рот у черного

Принимаюсь сосать, подрачивая рукой второй «член». Где-то на третьей минуте доктор Танненбаум покидает чат: сегодня я весь вечер только и делаю, что сосу, ему хватило и теперь он будет спать сном младенца, такой же пухленький и розовощекий. Джанки командует поменяться, и я послушно переключаюсь с одного дилдо на другой. Пару минут я облизываю бездушный силикон, причмокивая, потом Джанки говорит, чтобы я трахнулся с обоими сразу, я матерюсь про себя и пытаюсь устроиться каким-то образом между двумя стенками. Тот дилдо, что поменьше, погружается мне в задницу. Я заранее растянут и смазан – во время «сеанса» мне не дают достаточно времени на это. Черный дилдо беру в рот.

[PrettyboyJunkie]: давай, вот так

[PrettyboyJunkie]: нравится, шлюха?

Начинаю стонать и гладить себя между ног. Не слишком-то удобно двигаться так, да еще и следить за тем, чтобы не закрывать обзор клиентам. Но надо же показать, что мне «нравится».

Пора уже закругляться, завтра утром рано вставать. У меня есть дневная работа, но она мало помогает в плане финансов. Протирая столы и разнося омлеты и сосиски, много не заработаешь. Но мне нравится работать в «У Лиззи», это как будто мой якорь, последний оплот нормальности в моей жизни. Я там – не камхора, не шлюха, готовая засунуть себе в задницу что угодно, я там обычный парень. Улыбаюсь и болтаю с клиентами. Сметаю крошки со столов. Рассказываю о том, с чем сегодня блинчики. Приношу кетчуп и салфетки, наливаю сок и воду. «У Лиззи» - маленькое уютное место, каждый день – одни и те же лица. В половине девятого всегда появляются две старушки, Патти и Олив. Они садятся за угловой столик и до полудня болтают, едят пирожные и пьют кофе. Патти – со сливками, Олив – ванильный капучино.

В час по дороге из школы заходят Сэнди с мамой. Сэнди довольно капризный ребенок и часто роняет на пол вилки и ложки, мне приходится подбирать их и приносить новые приборы. Мама всегда пытается заставить его есть овощи, а он закапывает горошины под картофельное пюре и говорит, что уже наелся. Чаще всего мама не замечает этого нехитрого трюка, потому что висит на телефоне с кем-то по имени Ричард. Может, это отец Сэнди, а может, и нет, но скорее всего, все-таки да, потому что она на него всегда сердита.

Где-то в то же время заходит Мадам Отбивная. Это красивая толстая негритянка в соломенной шляпке с искусственными цветами; когда я не знаю, как кого-то зовут, я даю им прозвища. Она всегда заказывает отбивную на обед и ест ее долго и со вкусом. Мне нравится, как она ест. По ней всегда видно, что отбивная отличная и доставляет ей удовольствие. Мадам Отбивная наслаждается каждым моментом каждого дня. Ей нравится, когда я с ней флиртую, мы обмениваемся новостями из газет или болтаем о погоде.

Еще есть чувак в очках, который всегда перед всеми извинияется, и мистер Мэтьюз, который каждое утро ест яичницу из пяти яиц, и очень красивый британец, который говорит «чипс» вместо «френч фрайз». А в обеденный перерыв приходит девушка с родинкой у рта и садится возле окна. Чувак в очках всегда сидит так, чтобы хорошо ее видеть. Иногда они заказывают кофе друг для друга.

В десять подкатывает мужик в инвалидной коляске. Он всегда завтракает за одним и тем же столиком, и я заранее убираю оттуда стул, чтобы ему было удобнее. Он неразговорчив и его сложно заставить улыбнуться, но иногда мне это удается. Он всегда отворачивается, скрывая улыбку, но я вижу, как ползет вверх уголок его рта, и это значит, что я опять выиграл. Чаще всего он не смотрит прямо на меня, когда я подхожу, прячет взгляд в меню, хотя знает его наизусть и заказывает всегда то, что я посоветую. Зато он смотрит на меня, когда думает, что я не вижу, и в этом есть что-то печальное. Я подозреваю, он боится мне сказать, что я ему нравлюсь. Может, у него из-за травмы ничего не стоит вообще, и он думает, что никому не нужен. А я, если честно, после всех этих дилдо и не буду скучать по аналу, совсем. Я бы очень хотел, чтобы этот мужик со мной заговорил. Спросил бы, ну, когда заканчивается моя смена или что-то такое. Оставил бы свой номер на салфетке... Но он каждый раз уходит, оставляя только щедрые чаевые. Я всегда заигрываю с ним, но он как каменный, поэтому улыбка, на самом деле, это огромная победа каждый раз.

Иногда я представляю его, когда надо кончить перед камерой. У него очень мужественное лицо, накачанные плечи, и руки тоже офигенные, я бы ему дал себя потискать, о да.

[PrettyboyJunkie]: покажи, как тебе нравится!

Мой член торчит из-под майки, свисает из кружевных трусов. Я представляю себе, как танцую на столе для того парня в коляске. Представляю, как раздеваюсь перед ним, сажусь на стол, раздвинув ноги, и он чуть наклоняется, как к молочному коктейлю в высоком стакане и с соломинкой, и берет у меня в рот. Эта мысль очень согревает, и я дрочу свой член, думая о парне из реала, трахаясь с воображаемыми незнакомцами в туалете на глазах у нескольких виртуальных извращенцев. Я кончаю, сжимаясь вокруг дилдо, и устало снимаюсь с них, опускаюсь на колени.

[PrettyboyJunkie]: скажи, кто ты

- Я шлюха, блядь, сучка, подстилка, дрянь...

И Джанки, наверное, наконец-то кончает где-то там, на другом конце интернетного кабеля, может, в соседнем доме, а может, в соседнем штате. Еще пара секунд – и появляется сообщение «[PrettyboyJunkie] покидает чат». Мы остаемся наедине с Виллзом.

Он мой самый любимый клиент, и самый странный, в каком-то плане. Приходит каждый день, чаще всего – незадолго до окончания моего «рабочего дня». Он никогда не просит меня ничего сделать, только раз или два я дрочил для него, просто дрочил, без изысков, сидя на кровати, даже не знаю, что он там видел особо. Обычно, если кто-то просит подрочить, приходится вебкамеру чуть ли не в жопу засунуть, так им всем хочется видеть все в деталях, крупным планом.

Виллз, как ни удивительно, приходит поговорить. Может, он старый, потому что, похоже, он на меня совсем не дрочит. Я думаю, он очень одинокий. Это как те люди, которые снимают проституток и не трахают, а пьют с ними и жалуются на судьбу. Виллз, правда, не жалуется, только пару раз обмолвился, что жизнь – не сахар. Ему просто нравится на меня смотреть. Когда все остальные отключаются, он иногда говорит такие вещи, например, «Тебе там не холодно? Ты набрось что-нибудь, не мерзни ради меня». И вот я сижу на кровати в трусах и свитере, вокруг, на одеяле, куча всяких дилдо, как будто секс-шоп разнесло, а я пью ромашковый чай из большой кружки и внезапно рассказываю совершенно незнакомому человеку о своих мечтах и проблемах, о парнях, работе, армянской мафии... Иногда мне кажется, что у нас с ним могло бы быть что-то по-настоящему. Я даже не знаю, как он выглядит. Может, он урод, как Призрак Оперы. Но я не думаю об этом.

С ним можно поговорить честно и не высчитывать, что именно он хочет услышать в ответ.

[Wheels]: тебе нравится то, что ты делаешь?

- Не очень. Мне нужно заработать определенную сумму, и тогда я брошу это. Или что ты имеешь в виду, секс?

[Wheels]: да, это тоже.

- Я раньше всегда играл с собой, когда дрочил. Ну, знаешь, засовывал себе палец или два, это было классно, я всегда кончал с этим гораздо круче. Но если честно, дилдо мне не очень нравятся, разве что совсем маленькие. Ну и... Я пару раз трахался со своим бывшим, мне всегда было немножко больно. Не то чтобы очень, но достаточно, чтобы испортить удовольствие. Я думаю, что мне нужен парень с очень маленьким членом, ну или такой, который трахал бы меня только пальцами.

Почему-то я думаю о том мужике из «У Лиззи», в инвалидной коляске. Мне стыдно, даже не знаю, отчего – что думаю о нем, разговаривая с Виллзом, или что мой идеал мужчины парализован от пояса вниз.

Я немного влюблен в Виллза. Или не немного. Он желает мне спокойной ночи перед тем, как отключиться. Иногда ждет в чатруме, пока я моюсь в душе; он знает, что мне нужны деньги, а ему не жаль платить, даже не получая ничего взамен.

На самом деле я мог бы уже завязать. Я почти все отдал. Что осталось – можно доложить из зарплаты. Но тогда это конец нашим виртуальным встречам с Виллзом, а я, ну, не готов просто взять и оборвать это все.

Короче, я намекнул ему, что был бы не против встретиться с ним в реале. Это абсолютное нарушение всех правил безопасности, с клиентами нельзя встречаться, среди них бывают совершенно нездоровые люди, которые считают тебя вещью из-за того, как ты ведешь себя в видеочате. И все равно я ему предложил. Он долго молчал после этого, я даже испугался.

[Wheels]: я боюсь, что ты будешь разочарован.

- Послушай, ну я не строю иллюзий. Но мне так классно с тобой разговаривать, мы могли бы быть хотя бы друзьями. А потом, ну, вдруг ты мой принц на белом коне. Помнишь, я говорил про забегаловку «У Лиззи»? Приходи завтра, я буду работать, но смогу выкроить пару минут и посидеть с тобой.

[Wheels]: а если я на самом деле приду?

- Закажи что-нибудь стремное, что никто никогда не заказывает. Ромашковый чай: я единственный, кто пьет его там. И что-нибудь типа вафель с креветками, ну, невероятное сочетание. Это будет как бы пароль.

[Wheels]: ох, боюсь, мы оба об этом пожалеем...

- Пошли спать, ладно? Я устал сегодня.

[Wheels]: да, конечно. Спокойной ночи.

- До завтра?..

[Wheels]: до завтра.

Отрубаюсь и иду чистить зубы. Я только говорю, что мне достаточно с ним просто посидеть, поболтать. На самом деле мне, конечно, ужасно хочется, чтобы он оказался не беззубым старикашкой с дурным запахом изо рта, а каким-нибудь красавчиком из тех, про которых я фантазирую. Чтобы у нас получилось все, как у людей, и чтобы был офигенный секс, такой, как я хочу, но это, наверное, совсем уж нереально.

Долго не могу заснуть. Как ни странно, волнуюсь. Утром собираюсь второпях и лечу на работу раньше времени: что если Виллз появится к открытию?

Но все идет, как обычно. В половине девятого приходят Патти и Олив, чуть после девяти – мистер Мэтьюз, в десять – моя эротическая мечта в инвалидной коляске, а я настолько взволнован предстоящей встречей, что даже не могу с ним флиртовать.

- Привет, - говорит он, когда я подхожу с блокнотом. Наверное, он здоровается лично со мной впервые за все время, как завтракает в «У Лиззи». Он обычно говорит «доброе утро» всем сообща, появившись в дверях. В любой другой день у меня забилось бы сердце от этого. В любой другой день.

- Сегодня обалденный бекон, хрустящий, поджаристый. Принести вам яичницу с беконом? – говорю я, поглядывая на дверь.

- Нет.

От неожиданности переспрашиваю не сразу:

- А что тогда?..

Он еще никогда не отказывался. Всегда брал, что я посоветую, никогда не нарушал этой нашей с ним маленькой традиции.

- Ромашковый чай и вафли. С креветками, - отвечает он и смущенно отводит глаза.




Декабрь 2012